В 12 январе 2024 г. исполняется 87 лет со дня рождения известного ученого, доктора исторических наук, профессора Гаджи Саидовича Федорова-Гусейнова

С большой теплотой Гаджи Саидович вспоминает о семье Я.А. Федорова, ставшего для него вторым отцом, сыгравшим в жизни Гаджи Саидовича важную роль.

Гаджи Саидович родился 12 января 1937 г. в с. Карабудахкент Карабудахкентского района ДАССР в семье Саида Гусейнова. Мама Гаджи умерла, когда ему было 4 года, вскоре от обострения фронтовых ран умер и отец. Так, в семилетнем возрасте Гаджи стал круглым сиротой. Несколько лет спустя в 1948 г. в селение Карабудахкент приехала московская научная этнографическая экспедиция с целью создания фильмов по этнографии народов Дагестана, которую возглавлял Яков Александрович Федоров, снимавший научно-популярное и учебное кино. В ходе работы над фильмами о жилищах кумыков, этнографии народов Дагестана Я.А.Федоров познакомился с родственниками Гаджи, а затем усыновил осиротевшего мальчика и дал ему свою фамилию. В новой семье для Гаджи открылись огромные возможности для учебы и получения образования. Здесь он получил хорошие знания о художественной литературе, поэзии и живописи, стал ценителем русской культуры. Его квартира в Махачкале из-за множества картин напоминала уголок музея живописи. Благородная и интеллигентная семья настоящих военных офицеров Я.А. Федорова, предки которого происходили из потомственных столбовых дворян [10, с. 430], стала для Гаджи новым родным домом, в котором он был сыном для Якова Александровича и внуком для его мамы Анны Петровны. Гаджи жил в Москве, учился в одной из московских школ. В 1957 г. он поступил на исторический факультет Дагестанского государственного университета, позже перевелся на исторический факультет Московского государственного университета, который закончил в 1963 г. по специальности «археология». Среди преподавателей МГУ ему особенно запомнились лекции выдающихся советских археологов А.В. Арциховского, В.Н. Грекова, Б.А. Рыбакова и др. Гаджи Саидович был первым из числа кумыков, ставшим профессиональным археологом, защитившим кандидатскую диссертацию по археологии (а докторскую диссертацию по специальности отечественная история Гаджи Саидович защитил в 1995 г.).

Я.А. Федоров сам также продолжил обучение, поступив на заочное отделение исторического факультета МГУ, который закончил в 1958 г. В 1962 г., успешно защитив диссертацию по теме «Происхождение кумыков» [47], он начал работать на кафедре этнографии МГУ. По отзывам коллег и Гаджи Саидовича, его скромность органически сочеталась с высокой культурой и личным обаянием. Я.А. Федоров наряду с преподавательской работой постоянно вел научно-исследовательскую работу по истории и этнографии народов Северного Кавказа, регулярно публикуя ее результаты.

В 1978 г. вышла книга Якова Александровича Федорова в соавторстве с Гаджи Саидовичем «Ранние тюрки на Северном Кавказе» [48]. В ней рассмотрены некоторые важнейшие аспекты этнической истории Северного Кавказа: проникновение в его пределы раннетюркских племен и их взаимоотношения с коренным населением края. Авторы пришли к выводу, что основу современных тюркских народов Северного Кавказа (кумыков, карачаевцев и балкарцев) составляли местные кавказские, точнее кавказоязычные, племена. Они писали: «несмотря на превосходство военной организации, пришельцы-кочевники неизменно поглощались местной, по преимуществу оседлой этнической средой» [48, с. 3]. Эта концепция происхождения кумыков как результат тюркизации дагестаноязычных племен: «кумыки – отуреченные лезгины», выдвинутая Н.Н. Марром [26, с.11] и поддержанная В.В. Бартольдом [9, с.19], которые не привели никаких обоснований, соответствовала уровню изучения проблем этногенеза того периода [36, с. 229; 47, с. 12; 11, с. 44; 25, с. 99]. В последующем с накоплением большого количества исторических источников и сведений, эта концепция была пересмотрена [3;6;7;8;17;18; 21;22;24;28;29;35;52;53].

Эти же идеи о тюркизации местных кавказоязычных племен как основы происхождении современных народов Северного Кавказа содержались в более известной книге Я.А. Федорова «Историческая этнография Северного Кавказа» [46]. Это учебное пособие, изданное под грифом МГУ, для студентов исторических факультетов университетов сыграло свою роль в тиражировании старых представлений об этнической истории тюркских народов Северного Кавказа.

Я.А. Федоров ежегодно возглавлял археологические и этнографические экспедиции на Северный Кавказ, в которых принимали участие не только студенты МГУ, но и учащиеся северокавказских вузов, для многих из них эти экспедиции стали первой ступенькой в науку. Для молодежи Я.А. Федоров был старшим другом, наставником, строгим и требовательным, но всегда благожелательным. Ученики Я.А. Федорова – представители разных народов Северного Кавказа – стали учеными, благодаря бескорыстной помощи Якова Александровича Федорова [10, с. 438].

В 1963 г. после завершения учебы в МГУ Гаджи Саидович возвратился в Махачкалу и поступил на работу в Институт истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР. К этому времени в институте, по инициативе выдающегося ученого-этнографа, основоположника дагестанской этнографической науки, доктора исторических наук, видного деятеля просвещения Дагестана С.Ш. Гаджиевой, был создан отдел археологии и этнографии [20]. В этом отделе (секторе) археологии и этнографии в должности младшего научного сотрудника Гаджи Саидович проработал до 1970 года, когда им была подготовлена и защищена кандидатская диссертацию на тему «Северный Дагестан в раннем средневековье (Историко-археологические очерки)» [42].

После защиты кандидатской диссертации Гаджи Саидович, не разрывая связей с Институтом, перешел на преподавательскую работу в Дагестанский государственный университет, где преподавал до конца своей жизни на историческом и других факультетах этого вуза.

Гаджи Саидович был из тех немногих преподавателей ДГУ, которого студенты факультетов, где он читал лекции и вел занятия, считали лучшим преподавателем. Сам он относился к каждому студенту с отеческой заботой, всегда интересовался проблемами, максимально благоволил и заботился о них, как о своих детях, порой ему приходилось отстаивать их интересы у ректора или проректора.

Работая вместе с Гаджи Саидовичем на одной кафедре истории Дагестана исторического факультета ДГУ, мне часто приходилось вместе с ним принимать зачеты и экзамены у студентов разных факультетов. Один из эпизодов его преподавательской жизни, свидетелем которого я был, ярко характеризует Гаджи Саидовича как исключительно доброжелательного педагога. Бывало так, что студент не знал ответа ни на один из вопросов, и тогда Гаджи Саидович спрашивал его: когда закончилась Кавказская война в Дагестане ? Нам казалось, что на такой вопрос должен был ответить любой студент, ведь это вопрос из школьной программы. Один из студентов буквально выпалил: знаю, в 1850 г. Гаджи Саидович бровью не повел и сказал: правильно, точнее в 1859 г. И добавил: «Это произошло 25 августа, потом этот день был объявлен наместником императора на Кавказе А.И. Барятинским общедагестанским праздником и нерабочим днем, который продержался вплоть до установления советской власти в Дагестане». Мне показалось, что эти сведения студент крепко запомнил.

Знаковым событием в жизни Гаджи Саидовича стал 1995 г., когда он представил и защитил докторскую диссертацию на тему «Этническая история Северо-Восточного Дагестана (проблема происхождения кумыков)» [42]. Год спустя дочь Гаджи Саидовича – Анаханум Федорова защитила диссертацию «Проблема происхождения народов Дагестана (с древнейших времен до IV в. до н.э.): Историография вопроса» на соискание ученой степени кандидата исторических наук [49]. Эти диссертации, а также книги Гаджи Саидовича «Исторические корни единства Дагестана. К вопросу о происхождении дагестанских народностей» [45], «Кумыки – из рода дагестанского» [51], «Все мы из рода дагестанского» [38] вновь подняли волну дискуссий по проблемам этногенеза и этнической истории Дагестана. Более того, две последние книги Г.С. Федорова были своего рода реакцией на беллетристические книги Мурада Аджиева «Мы – из рода половецкого», «Полынь Половецкого поля», «Европа. Тюрки. Великая Степь» [1; 2; 4; 5], которые в свою очередь были вызваны к жизни явным игнорированием вклада тюркских народов в историю Дагестана, России, Европы; в свою очередь работы Мурада Аджиева также были подвергнуты жесткой критике.

Научно-исследовательская работа Г.С. Федорова была направлена на изучение и освещение древней и средневековой истории Дагестана и Северо-Восточного Кавказа. При этом он сосредоточил свои усилия на проблемах этнической истории народов Дагестана, в том числе и кумыков, которых он, как уже отмечалось, считал автохтонным дагестаноязычным народом, принявшим тюркский язык преимущественно в XI–XIII вв. По указанным выше проблемам Гаджи Саидович издал более 120 работ, в том числе 7 монографий: «Ранние тюрки на Северном Кавказе» (М., 1978); «История происхождения кумыков» (Махачкала, 1996); «История Карабудахкента» (Махачкала, 1997); «Исторические корни единства Дагестана. К вопросу о происхождении дагестанских народностей» (Махачкала, 2000) и др. [48;39;50;45;40;41;44;51]. Подробнее о Г.С.Федорове и о его трудах можно узнать из работ Раджабова А.Р. «Добрый джинн» (1980); «Ученый, педагог, патриот. Некоторые страницы жизни и научной деятельности профессора Г.С.Федорова» (1997) [33;37].

Г.С. Федоров известен как наиболее последовательный защитник концепции «дагестанского» происхождения кумыков, изложенной в монографии «История происхождение кумыков» [39] и др. работах. Среди различных концепций по проблеме происхождения кумыков (кумыки – местные тюркоязычные жители, издревле занимавшие современную территорию их расселения, в состав которых влились представители аварцев, даргинцев, лакцев; кумыки – тюрки-пришельцы азиатских степей; кумыки – «тюркизированные» дагестанцы) Гаджи Саидович под влиянием авторитета взглядов его учителя Я.А.Федорова, счел правильным и потратил много сил для доказательства того, что кумыки «тюркизированные» дагестанцы. Он писал, что «основу этногенеза кумыков составляет местное население, занимавшее предгорные и равнинные районы Дагестана с первобытнообщинного строя. Местные племена гелы, каспии и др. на протяжении всего раннего и развитого средневековья подвергались влиянию материальной и духовной культуры пришлого тюркоязычного населения. В образовании кумыкского народа главная роль принадлежит местным племенам, относящимся к каспийскому и кавкасионскому антропологическому типу» [39, с. 139].

Такая концепция была характерна для многих представителей советской исторической школы 1950–1980-х гг. Профессор С.Ш. Гаджиева, находясь под влиянием этого подхода, в известной работе «Кумыки» [11] также пыталась найти «местные» корни кумыков в виде слов, заимствованных будто-бы из языка соседнего, даргинского этноса. Более тщательное изучение этих, сохранившихся в кумыкском языке слов, считавшимися заимствованными из даргинского языка, показало, что почти все они являются булгарскими (древнетюркскими) заимствованиями в языке даргинцев, а не собственно даргинскими лексемами. Более того, лингвистам не удалось обнаружить не только даргинские, но и аварские, лакские или другие субстратные дагестанизмы, а встречающиеся дагестаноязычные элементы в языке кумыков являются обычными заимствованиями. Если бы кумыки являлись тюркизированными дагестанцами, то это должно было обязательно оставить свой след, отразиться в их языке, отмечают они [22; 28, с.25;29;34;35;52;53, с. 20; 6, с.47–52;8, 12–14; 3, с. 31].

В новом переработанном издании книги «Кумыки» в двух томах [12;13] профессор С.Ш.Гаджиева во многом пересмотрела свою прежнюю точку зрения о наличии дагестанского субстрата в кумыкском языке, указав на наличие в кумыкском этносе более древнего дохазарского ядра. Это тюркоязычное ядро составляли более ранние, докипчакские тюрки. Она обратила внимание исследователей на необходимость дальнейшего изучения проблемы этногенеза с точки зрения не только лингвистики, но и особенно антропологии. Кроме того, она предложила новые интерпретации некоторых топонимических данных, сконцентрировав внимание на необходимости исследования огузского компонента в сложении южных кумыков [12, с. 66–68].

Однако Г.С. Федоров не отказался от концепции исследователей, которые считают, что основу этногенеза кумыков составляет местное дагестанское население, с глубокой древности занимавшее предгорные и равнинные районы северной части Дагестана. Он полагал, что местные племена (леги, гелы, каспии) на протяжении всего раннего и развитого средневековья подвергались этнокультурному влиянию тюркоязычных степных кочевников – гуннов, булгар, савир, барсил, хазар, половцев-кипчаков [39, с. 132–136].

Гаджи Саидович утверждал, что с начала «Великого переселения народов» на территории Прикаспийского Дагестана формируется этнополитическое объединение «Джидан», являющееся крупнейшим самостоятельным образованием, в рамках которого возникло этническое ядро, трансформировавшееся впоследствии в кумыкский народ. Таким образом, по мнению Гаджи Саидовича, кумыки являются местным населением, принявшим тюркский язык и отдельные элементы культуры тюркоязычных пришлых племен. Этногенез кумыков Гаджи Саидович представляет, как сложный и длительный процесс культурно-исторического и этнического взаимодействия оседлого местного дагестаноязычного населения и пришлых тюркоязычных племен. С этими утверждениями согласны многие исследователи, но с уточнением – какие племена составляли этническое ядро, вокруг которого формировался кумыкский этнос. Между тем, часть исследователей полагает, что таковыми были местные тюркские племена гуннов, булгар, савир, хазар и др., а представители местных дагестаноязычных племен, подвергнувшиеся ассимиляции, могли войти в состав тюркских племен, составивших основу формирующегося кумыкского этноса.

Среди аргументов в пользу своей концепции имеются такие: «По итогам новейших антропологических исследований кумыки относятся к каспийскому типу, т.е. к тому типу, которому относятся аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы и др. Причем этот тип в Дагестане проявляет себя в смешанном виде с кавкасионским типом. Так, что кумыки мало чем отличаются от аварцев, даргинцев, лакцев, относящихся к кавкасионскому антропологическому типу. Исключение составляют единственные случаи, которые встречаются среди северных кумыков, проживающих в Бабаюртовском и Хасавюртовском районах. Эти исключения обусловлены ногайской примесью. Такое же явление прослеживается, если монголоидная примесь появляется среди аварцев даргинцев, лакцев, лезгин, табасаранцев и русских. Кроме того, очень многие ногайцы называют себя кумыками. Таким образом, кумыки по антропологическим признакам не отличаются от коренного дагестанского населения. Следовательно, в своем антропогенезе они теснейшим образом связаны с аварцами даргинцами, лезгинами, лакцами и другими народами Дагестана» [39, с. 137–138].

Уважая право Г.С. Федорова на собственное видение проблем происхождения кумыков, его аргументацию археологическими и другими материалами, исследователи (А. Аджиев, К. Алиев, Г.-Р. Гусейнов и др.) высказывают ряд возражений относительно его концепции. По их мнению, во-первых, почему нельзя предположить, что предки кумыков были изначально тюркскими племенами [3;6;7;8;17;18;21;22;24;28;53], которые фиксируются письменными источниками на Кумыкской равнине со II в. н.э. [15, с. 9, 91; 16; 6, с. 60–61]. Во-вторых, кумыки являются представителями древнейшего в Дагестане каспийского антропологического типа с небольшой примесью кавкасионских элементов [27, с. 474; 6, с.56–60], что является результатом инфильтрации представителей дагестаноязычных кавкасионцев (аварцев, даргинцев, кайтагцев, лакцев и др.) в состав населения кумыкских джамаатов, которые были открытыми обществами для представителей иных общин, а аварцы, даргинцы и другие дагестаноязычные народы, за исключением небольших частей лезгин, кайтагцев и цахуров по антропологическому типу относятся к кавкасионскому типу [27, с. 116, 290, 321, 349, 378, 435]. В-третьих, далеко не все тюркские народы монголоидны; более того, монголоидные элементы не в меньшей мере, чем у кумыков, как об этом писал сам Г.С. Федоров, имеются у представителей кавкасионского типа: у аварцев, даргинцев, кайтагцев, лакцев и др.

По мнению исследователей, если бы этническую основу кумыков составляли дагестаноязычные племена, то и у кумыков был бы такой же кавкасионский тип, а в кумыкском языке – субстратные формы дагестанизмов. Но этого, как отмечают А. Аджиев, К. Алиев, Г.­Р.Гусейнов, Дж. Хангишиев, К. Кадыраджиев, Н. Ольмесов и др. исследователи, нет.

Важным аргументом в пользу изначального кумыкского языка предков кумыков, обитателей

Кумыкской равнины, Приморской низменности и прилегающей к ним предгорной зоны, является

огромный топонимический материал, восходящий к кумыкскому языку [29; 30; 27, с. 25], а также

многие компоненты духовной культуры кумыков, в том числе фольклор, поклонение верховному

богу Тенгри (Тенгрихану) [3, с. 29] и др. Словом, в концепции Г.С. Федорова многие положения

полемичны; дискуссии по этим вопросам нашли отражение в работах А.М. Аджиева, К.М. Алиева,

Г.-Р.А.-К. Гусейнова, Н.Х. Ольмесова, Дж.М. Хангишиева и др.

[3;6;7;8;17;18;21;22;24;28;29;52;53].

Вместе с тем, взгляды Г.С. Федорова на этногенез кумыков разделяют некоторые

исследователи, считающие, что выводы Г.С. Федорова «обоснованы и надежно аргументированы.

Творчество ученого является важным вкладом в разработку актуальных проблем кавказоведения и

дань уважения родному кумыкскому народу» [19]. Это объясняется тем, что часто трудно

отказаться от сложившихся еще в конце XIX – начале XX в. представлений по ряду вопросов, в

том числе по проблеме происхождения кумыков. Так или иначе, накопилось немалое количество

исторических источников и сведений, позволяющих по-новому решать проблему

этногенетической истории кумыков, в которую немалый вклад внес профессор Г.С. Федоров.

Завершая краткий очерк о вкладе Гаджи Саидовича в науку Дагестана, отметим, что он многократно принимал участие в международных, всесоюзных, всероссийских и региональных научных сессиях, и конференциях. Он был активным пропагандистом патриотического и интернационального воспитания студенческой молодежи и учащихся школ, часто выступал в периодической печати и по телевидению, вел большую общественную работу, руководил научно-студенческими кружками. Гаджи Саидович руководил подготовкой аспирантов, консультировал

докторантов. Он являлся членом совета по защите докторских диссертаций Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук и совета по защите кандидатских диссертаций на историческом факультете Даггосуниверситета.

Г.С. Федоров был ученым, преподавателем, пользующимся заслуженным уважением среди студенческой молодежи и профессорско-преподавательского коллектива Даггосуниверситета.

Вклад Гаджи Саидовича Федорова в развитие науки и образования был высоко отмечен на республиканском и российском уровнях: он удостоен почетных званий «Заслуженный работник высшей школы РФ», «Заслуженный деятель науки РД», знаком «Отличник народного образования РД».

Память о Гаджи Саидовиче Федорове – ученом, посвятившим свою жизнь изучению истории народов Дагестана, вырастившим не одно поколение специалистов историков родного края, и просто благородном, интеллигентном человеке сохранится в сердцах его коллег, сотен студентов, всех тех, кого он обучал, с кем он работал.